![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
15 августа. Арлингтон, штат Вирджиния. Приключение (14)
Мы уже покинули столицу США и подъезжали к нашему отелю в городке Арлингтон штата Вирджиния, когда на пешеходном переходе к нашей машине бросилась молодая женщина. Красивая, хорошо... даже нарядно одетая, но очень возбужденная, даже какая-то вздрюченная. Знаками попросила опустить окно, и ка-ак давай тараторить.
Лёшка говорит, мол, мэм, мы иностранцы, говорите помедленнее, пожалуйста. Часто люди, услышав такоепризнание предупреждение, не видят необходимости продолжать свои речи, сердечно прощаются и желают хорошего путешествия. Но дама оказалась не из таких. Окей, сказала она, сделала глубокий вдох и начала дрожащим голосом рассказывать, теребя в руках маленькую сумочку. Впрочем, говорила она простыми предложениями, очень четко проговаривая слова.
-- У меня, -- начала рассказывать наша нечаянная собеседница, -- случилась авария. Я ехала, а другой автомобиль врезался в мой, и мой тогда – в столб. Весь перед всмятку. Приехали полицейские, всё измерили и записали, вызвали транспортировщик, тот забрал мою машину. От растерянности я совсем забыла, что у меня совершенно нет денег.
-- А живу я далеко, – продолжала она, - в... (тут она назвала какой-то то ли город, то ли район, а я... я, в смысле я – автор сих строк и ваша (не)покорная слуга, тихонько чертыхаясь, стала расчищать от барахла место рядом с собой на сидении: не люблю чужих на своей территории, но не бросать же человека в такой ситуации).
Но -- не угадала. Девушка не попросила ее подвезти. Она сказала только, что такси – это очень дорого. И добавила с обидой, словно мы ее уже в чем-то обвинили:
-- Вы не думайте, я не плохая леди. Я медсестра. Работаю в больнице, тут недалеко.
И без перехода:
-- Не могли бы вы дать мне двадцать долларов. На автобусный билет. Или десять... или пять...
Лёшка у нас кремень, он принципиально не дает денег попрошайкам, поэтому почти что сказал нет и уехал. Но мы с Ромкой, похоже, лохи. Ну, не можем ни я, ни он просто так захлопнуть дверь или там, поднять окно перед носом «не плохой леди». Да еще после такого прочувствованного рассказа. И под нашим лоховским двойным давлением Лёшка все-таки дал девушке пятерку, которую та схватила, словно это был... я не знаю... глоток воды в пустыне.
Когда мы приехали в отель, мой муж был полон праведного гнева. Он чувствовал себя обманутым, обдуренным, облапошенным. И прямо-таки засЫпал нас с Ромкой неотразимыми доказательствами того, что девушка нас просто-напросто развела.
Например, как могла полиция просто так оставить ее на улице? Да и транспортировщик мог бы подбросить ее хоть куда-нибудь. Хорошо, пусть транспортировщик на пару с полицией оплошали, но девушка говорила про то, что работает тут неподалеку в больнице. Почему она не дошла до «неподалёка» пешком и не одолжила у кого-нибудь из коллег денег? Больницы ведь работают круглосуточно. Хорошо, может быть, больница не так уж и близко, но буквально в двух шагах наша гостиница (горящую неоновую вывеску видно издалека), оттуда можно позвонить и попросить кого-нибудь приехать и забрать. Ладно, представим себе, что нет у человека ни знакомых, ни друзей, ни родственников. Но, с другой стороны, сколько стОит поездка на такси? Сто долларов? Двести? Триста? Трудно себе представить, чтобы работающий человек не мог прям ни разу в жизни себе такой траты позволить. Да и тормозить вот так машины на улице – это, в конце концов, просто небезопасно. Ведь заранее не знаешь, что за люди там внутри. Да и вообще, если уж на то пошло, водитель автобуса – тоже человек и с ним наверняка можно попытаться как-то договориться. Ну, в крайнем случае, потом деньги принести.
Такие неотразимые доводы трудно было парировать. Мы с Ромкой сидели на кроватях, смотрели на не на шутку разошедшегося Лёшку снизу вверх и без конца повторяли наши дохленькие аргументы: «Ну а вдруг?», «Не сообразила», «Растерялась», «Стресс».
Нет, мы, конечно, тоже молодцы: можно же было девушку саму спросить, почему она того, того и этого не делает, но мы а) сразу не сообразили, уж больно непрерывным был ее словопоток; б) нам с Лёшкой на подобные спонтанные беседы элементарно не хватает языка, а Ромка пока еще стесняется допрашивать с пристрастием взрослого человека.
Так что оставалось только задним числом бесплодно дискутировать между собой.
А я, знаете что привела в качестве последнего довода? – Несмотря на все доводы, все-таки остается мизерная вероятность того, что человек действительно находится в безвыходном положении, так? А значит, я покупаю себе за пятерку спокойную совесть. Недорого же, м? Я бы, если честно, и двадцатки не пожалела...
Скажите, а вы бы дали девушке денег?
Лёшка говорит, мол, мэм, мы иностранцы, говорите помедленнее, пожалуйста. Часто люди, услышав такое
-- У меня, -- начала рассказывать наша нечаянная собеседница, -- случилась авария. Я ехала, а другой автомобиль врезался в мой, и мой тогда – в столб. Весь перед всмятку. Приехали полицейские, всё измерили и записали, вызвали транспортировщик, тот забрал мою машину. От растерянности я совсем забыла, что у меня совершенно нет денег.
-- А живу я далеко, – продолжала она, - в... (тут она назвала какой-то то ли город, то ли район, а я... я, в смысле я – автор сих строк и ваша (не)покорная слуга, тихонько чертыхаясь, стала расчищать от барахла место рядом с собой на сидении: не люблю чужих на своей территории, но не бросать же человека в такой ситуации).
Но -- не угадала. Девушка не попросила ее подвезти. Она сказала только, что такси – это очень дорого. И добавила с обидой, словно мы ее уже в чем-то обвинили:
-- Вы не думайте, я не плохая леди. Я медсестра. Работаю в больнице, тут недалеко.
И без перехода:
-- Не могли бы вы дать мне двадцать долларов. На автобусный билет. Или десять... или пять...
Лёшка у нас кремень, он принципиально не дает денег попрошайкам, поэтому почти что сказал нет и уехал. Но мы с Ромкой, похоже, лохи. Ну, не можем ни я, ни он просто так захлопнуть дверь или там, поднять окно перед носом «не плохой леди». Да еще после такого прочувствованного рассказа. И под нашим лоховским двойным давлением Лёшка все-таки дал девушке пятерку, которую та схватила, словно это был... я не знаю... глоток воды в пустыне.
Когда мы приехали в отель, мой муж был полон праведного гнева. Он чувствовал себя обманутым, обдуренным, облапошенным. И прямо-таки засЫпал нас с Ромкой неотразимыми доказательствами того, что девушка нас просто-напросто развела.
Например, как могла полиция просто так оставить ее на улице? Да и транспортировщик мог бы подбросить ее хоть куда-нибудь. Хорошо, пусть транспортировщик на пару с полицией оплошали, но девушка говорила про то, что работает тут неподалеку в больнице. Почему она не дошла до «неподалёка» пешком и не одолжила у кого-нибудь из коллег денег? Больницы ведь работают круглосуточно. Хорошо, может быть, больница не так уж и близко, но буквально в двух шагах наша гостиница (горящую неоновую вывеску видно издалека), оттуда можно позвонить и попросить кого-нибудь приехать и забрать. Ладно, представим себе, что нет у человека ни знакомых, ни друзей, ни родственников. Но, с другой стороны, сколько стОит поездка на такси? Сто долларов? Двести? Триста? Трудно себе представить, чтобы работающий человек не мог прям ни разу в жизни себе такой траты позволить. Да и тормозить вот так машины на улице – это, в конце концов, просто небезопасно. Ведь заранее не знаешь, что за люди там внутри. Да и вообще, если уж на то пошло, водитель автобуса – тоже человек и с ним наверняка можно попытаться как-то договориться. Ну, в крайнем случае, потом деньги принести.
Такие неотразимые доводы трудно было парировать. Мы с Ромкой сидели на кроватях, смотрели на не на шутку разошедшегося Лёшку снизу вверх и без конца повторяли наши дохленькие аргументы: «Ну а вдруг?», «Не сообразила», «Растерялась», «Стресс».
Нет, мы, конечно, тоже молодцы: можно же было девушку саму спросить, почему она того, того и этого не делает, но мы а) сразу не сообразили, уж больно непрерывным был ее словопоток; б) нам с Лёшкой на подобные спонтанные беседы элементарно не хватает языка, а Ромка пока еще стесняется допрашивать с пристрастием взрослого человека.
Так что оставалось только задним числом бесплодно дискутировать между собой.
А я, знаете что привела в качестве последнего довода? – Несмотря на все доводы, все-таки остается мизерная вероятность того, что человек действительно находится в безвыходном положении, так? А значит, я покупаю себе за пятерку спокойную совесть. Недорого же, м? Я бы, если честно, и двадцатки не пожалела...
Скажите, а вы бы дали девушке денег?